24 Sep 2018 | Global Journalist (Russian), Journalism Toolbox Russian
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”«Я понимаю, что это было лучшее решение моей жизни, потому что я была бы сейчас в заключении, как и мои коллеги».”][vc_single_image image=”101086″ img_size=”full” add_caption=”yes”][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Эта статья входит в серию «Проект изгнания», разрабатываемого партнёром «Индекса цензуры» (Index on Censorship) «Глоубэл джонэлист» (Global Journalist), в которой опубликованы интервью с живущими в изгнании журналистами со всего мира.
Вскоре после того, как 4 марта 2016 года турецкая полиция в боевом снаряжении совершила налёт на штаб-квартиру «Медиа Группы Заман» (Zaman Media Group), Севги Акарчешме поняла, что у нее всего два выбора.
Акарчешме, главный редактор газеты «Тудейз заман» (Today’s Zaman), самого большого в стране англоязычного ежедневника, могла стать проправительственной журналисткой и заниматься публикацией статей, восхваляющих все более и более авторитарный режим президента Реджепа Тайипа Эрдогана.
Или она могла бежать из страны и попробовать высказаться в ссылке. Менее чем 48 часов спустя Акарчешме садилась на самолет в Брюссель, чтобы избежать грозящего ей заключения.
«Я не хотела превратиться в проправительственного журналиста и потерять свою справедливость», – рассказывает она в интервью с «Глоубел джонелист». «Я потеряла всё, но не справедливость».
Правительственному захвату «Заман Групп», медиакомпании близкой по духу к оппозиционному движению «Хицмет» под предводительством проповедника в изгнании Фетхуллаха Гюлена, предшествовали масштабные репрессивные меры в отношении СМИ, гражданского общества и других, последовавших за неудавшимся переворотом против Эрдогана два месяца спустя. В целом, согласно докладу Государственного департамента США о защите прав человека, в 2016 году в Турции было задержано более чем 140 журналистов, сотни других потеряли работу. Почти 4 000 человек были обвинены в оскорблении президента, премьер-министра или государственных институтов. Согласно заявкам Комитета защиты журналистов, в декабре 2017 года в Турции находились в заключении 73 журналиста – наивысшее число в мире.
И действительно даже в то время, когда Акарчешме выезжала из страны, администрация Эрдогана уже превратила турецкое издание «Заман» в проправительственный рупор.
Но даже до нападения на офисы «Заман», Акарчешме сталкивалась с юридическим давлением со стороны правительства. В начале 2015 года она предстала перед судом за «оскорбление» действующего тогда премьер-министра Ахмета Давутоглу, которого она в «твитте» обвинила в укрывательстве коррупционного скандала, участниками которого являлись члены семей высокопоставленных чиновников.
Однако только тогда, когда «Заман» закрыли в 2016 году, стало очевидно, что правительство Эрдогана больше не будет терпеть независимые средства массовой информации. Даже после того, как Акарчешме выехала в Бельгию, турецкие власти продолжали карательные меры против неё, совершивши налёт на её квартиру в Стамбуле и аннулировавши ее паспорт. Акарчешме, которой сейчас 39 лет, провела более года в Бельгии до того, как в мае 2017 года, переехала в США.
Сейчас она проживает в США и работает фриланс-журналистом, но ищет постоянную работу. Она разговаривала с Лили Кьюзак с «Глоубел джонелист» об её ссылке.
«Гдж»: Как в конечном итоге вы покинули Турцию?
Акарчешме: Вы можете себе представить, что это долгая история, потому что Турция стала диктаторской страной не за один день. Так что, как и всё другое, это был процесс. Это был быстрый процесс, но все же процесс.
6 марта 2016 года я покинула Стамбул внезапно. Два дня до моего отъезда правительство под руководством Эрдогана захватило нашу газету по обвинению, конечно нелепому обвинению, в терроризме и поддержке терроризма. И поскольку я была руководителем англоязычного ежедневника «Тудейз заман», я понимала, что это дело времени, пока они начнут преследовать меня тоже.
Четыре месяца до того, в декабре 2015 года, я была приговорена к условному тюремному заключению за мои «твитты». На самом деле даже не за мои собственные «твитты», а за комментарии, оставленные под моим «твиттом». Тогдашний премьер-министр подал на меня в суд, и я получила условное заключение.
Так что, репрессии против меня уже начались, и я понимала, что Турция никогда не обладала похвальной репутацией в отношении свободы журнализма. Но становилось всё хуже и хуже, и наша медиакомпания стала первоочередной мишенью правительства. Было очевидно, что это просто вопрос времени.
Это было трудное решение – покидать страну с двумя лишь сумками … внезапно, не сообщив никому, потому что меня могли остановить на границе. Очень многим людям запретили выезжать за границу. Я очень нервничала, что мне тоже запретят, но, к счастью, мне можно было уезжать. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было лучшее решение моей жизни, потому что я была бы сейчас в заключении, как и мои коллеги.
«Гдж»: Вам лично угрожали?
Акарчешме: В социальных сетях, да. Я, как и мои коллеги, перестала писать «твитты» на турецком, я писала только на английском иногда. Любой критик скажет вам, что целая армия троллей выбрала вас мишенью и преследует вас.
«Гдж»: Как вы пришли к выводу, что вам нужно уехать?
Акарчешме: Это было очень внезапное решение. В те два дня между полицейским налетом [4 марта 2016 года] и моим отъездом я разговаривала только с [Абдулхамитом Билиджи] главным редактором более крупной медиакомпании. Его также уволили, и он был в небезопасности. Но он не хотел уезжать сразу. Он считал, что ему нужно остаться, чтобы поддержать сотрудников младшего уровня. А я просто подумала, что в случае ареста, я не выдержу условий турецкой тюрьмы. И я себе сказала, что мне нужно уезжать.
В аэропорту я очень нервничала, потому что не знала, действителен ли мой паспорт. Это был незабываемый момент. Я помню, как проходила таможню и паспортный контроль и чрезвычайно нервничала. Смешно, потому что я была всего лишь журналисткой. Я знала, что я не сделала ничего плохого, но я также знала, что этого не достаточно, чтобы уберечь меня от возможного преследования или предотвратить мой отлет. Я вздохнула с облегчением, когда мы приземлились в Брюсселе.
В июле, когда я уезжала из Бельгии и была по дороге в США, меня сняли с самолета, потому что мой паспорт был недействителен. Так что, это все-таки случилось, но, к счастью, случилось после того, как я уехала из Турции.
«Гдж»: Каково это было чувствовать, что вы вынуждены уехать из Турции так внезапно?
Акарчешме: Это было жутко неприятное чувство. Вы как-то становитесь отчужденным от своей страны. В тот день, когда я решила уехать, я уже чувствовала, что Турция – это безнадежное дело, и для меня больше не было будущего в Турции.
За последние два года я очень разочаровалась в моей родной стране и её обществе. Люди в основном молчат в ответ на притеснения. Более того, они поддерживают Эрдогана.
Так что, это больше не мой дом, хотя там все еще живут люди, которых я люблю. Мое сердце и мысли вместе с узниками, особенно теми, которые стали жертвами «чисток», десятки тысяч людей, не только журналистов, а людей из разных сфер общества.
«Гдж»: У вас есть надежда вернуться?
Акарчешме: У меня нет надежды. Ничего не улучшиться. Правительство продолжает захватывать средства массовой информации. В стране не осталось свободных СМИ … кроме нескольких доступных через сеть телевизионных каналов и газет из эмиграции. Для независимого журнализма ничего не осталось. Вся история контролируется властями. Так что, к сожалению, у меня очень пессимистические настроения. Я не вижу выхода в ближайшем будущем.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row content_placement=”top”][vc_column width=”1/2″][vc_video link=”https://youtu.be/tOxGaGKy6fo”][/vc_column][vc_column width=”1/2″][vc_column_text]Партнёр «Индекса цензуры» «Глоубел джонелист» – веб-сайт, который представляет свободу прессы в мировом масштабе и публикует международные новости. Он также готовит еженедельную радиопрограмму, которая выходит в эфир на радиостанции КБИЯ (КВIА), – партнёр НГР (NPR) в центральной части штата Миссури – и на партнёрских радиостанциях в шести других штатах. Веб-сайт и радиошоу готовятся совместно профессиональными сотрудниками и студентами Школы журналистики Миссурийского университета, самой древней школы журналистики в США.[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
24 Sep 2018 | Global Journalist (Russian), Journalism Toolbox Russian
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”Курдские журналистки открывают новый способ репортажа
Курдские женщины на «Жин ньюз» (Jin News), единственном феминистском новостном веб-сайте в Турции и других странах, используют новый подход к журналистике. Это Турция, поэтому они не избежали преследований: многие были задержаны, предстали перед судом или им угрожали.”][vc_media_grid grid_id=”vc_gid:1536055611774-cce826aa-df97-10″ include=”98413,98412,98411,98410,98409,98408″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Единственный новостной веб-сайт феминисток в Турции отмечает Международный женский день, пребывая под государственной цензурой. Доступ к сайту «Жин ньюз» («Jin» («жин») означает «женщина» на курдском языке), который базируется в городе Диярбакыр, полностью управляется женщинами и специально фокусируется на новостях, касающихся женщин, был заблокирован семь раз в течение только одной недели в конце января. В настоящее время доступ к сайту из территории Турции закрыт.
Однако это давление не обескуражило журналистов «Жин ньюз». «Мы всегда показывали, что у нас есть альтернативы, и мы продолжаем это демонстрировать», – рассказала «Индексу цензуры» редактор «Жин ньюз» Беритан Элякут. Опираясь на социальные сети и используя VPN, «Жин ньюз» анонсировал выпуск нового телеканала в ознаменование символического дня, который имеет для них двойное значение. «ЖИНХА» (JINHA), первое турецкое информационное агентство, управляемое женщинами, также было создано в Международный женский день шесть лет назад.
К прессингу им было не привыкать: они были закрыты не один раз, а дважды – больше, чем любое другое турецкое новостное издание при нынешнем чрезвычайном положении. В первый раз «ЖИНХА» было закрыто правительственным указом в октябре 2016 года. Газете «Шужин» (Şujin), преемнику «ЖИНХА», разрешили просуществовать только девять месяцев – другим указом ее закрыли в августе 2017 года.
Но все же «Жин ньюз» возродился из праха, переняв наследие «ЖИНХА» – стиль написания новостей, который представляет женщин «как субъекты, а не объекты». Сайт заботится о том, чтобы использовать точный язык, например, употребляя слово «убит» вместо «погиб», чтобы подчеркнуть насилие среди мужчин. Они также избегают подчеркивать детали, которые косвенно оправдывают насилие в отношении женщин (например, путем отказа от замечания, что жена добивалась развода) или избегают ненужных деталей в описании случаев сексуального нападения. Вслед за тем существует строгое использование имен вместо фамилий – практика, предпринятая в настоящей статье, чтобы читатель получил представление об их методологии.
«В новостных статьях о женщинах нам следовало все продумать до мельчайших подробностей. Мы решили не использовать фамилии, чтобы нарушить представление о том, что семейная родословная произошла от мужчин. Если мы напишем «Беритан Элякут» в начале статьи, чтобы представить человека, мы тогда используем имя, отличающее этого человека как субъекта», – рассказала Беритан. Даже самым высокопоставленным должностным лицам, в том числе двум бывшим сопредседателям про-курдской Демократической партии народов (HDP), которые в настоящее время находятся под арестом, Фиген Юксекдаг и Селахаттину Демирташу, не удалось избежать этого правила.
Этот подход также предусматривал другую методику выбора тем. «Мы не просто освещаем новости о сексуальных нападениях, насилии или домогательствах. Мы начали публиковать статьи, отражающие женщин как сильных людей. Мы сообщали о женщинах-новаторах. Мы сосредоточились на новостях экономики и экологии. Мы сделали женщин видимыми в политике, обратили на них внимание и дали им возможность высказать свое мнение», – говорит Беритан.
«Наш народ знает, как жить в сложных обстоятельствах. Курдские женщины знают, как сопротивляться. Агентство «ЖИНХА» было закрыто, и газета «Шужин» была создана. «Шужин» закрыли, и был создан сайт «Жин ньюз», а это значит, что мы можем снова и снова заново открывать себя».
Поощряя женщин высказываться
Чтобы гарантировать, что голоса женщин не приглушены, «Жин ньюз» использует в своих статьях эксклюзивные свидетельства и цитаты женщин. Когда репортёр Жерибан Аслан разговаривает с людьми на популярном рынке Баглар в Диярбакыре, то, как она рассказывает «Индексу цензуры», реакция собеседниц всегда очень позитивная, когда она представляется журналисткой курдского информационного агентства, освещающего новости о женщинах.
Придя на рынок, Жерибан и её коллега Ренгин Азизоглу спокойно прогуливаются, приглядываясь к женщинам, ходящим по магазинам. Предметом их репортажа является уничтожение общественного оздоровительного центра, превращенного в полицейский участок назначенным правительством доверенным лицом после того, как демократически избранные муниципалитетом сопредседатели мэра были брошены в тюрьму.
Результат не заставляет себя долго ждать, как только они входят в сувенирный магазин. Одна из продавщиц соглашается на интервью. «В обществе бытует стереотип, что женщина не может работать. Вы нарушили его», – говорит Жерибан. «Безусловно», – отвечает женщина без колебания. Когда интервью подходит к концу, Жерибан спрашивает её, есть ли у нее какие-либо пожелания другим женщинам. «Они обязательно должны работать», – говорит продавщица. «Они не должны подчиняться мужчинам».
«Женщины чувствуют себя комфортно и уверенно, когда разговаривают с нами», – рассказывает Жерибан. «То, что мы представляем курдское информационное агентство, также помогает».
«Из какого Вы издания?» – спрашивает её какой-то мужчина, когда Жерибан выходит на улицу из магазина. «Мы представляем свободные СМИ», – отвечает Жерибан, используя выражение, которым курды обозначают собственные СМИ. «Ах, мы Вам более чем рады», – говорит собеседник.
Редактор курдскоязычной версии «Жин ньюз» Мюневвер Карадэмир также подчёркивает важность фактора поощрения. «Когда вы придаете им уверенности для самовыражения, женщины заключают вас в объятия», – рассказывает Мюневвер. «Когда вы говорите любой продавщице магазина, что «я представляю агентство, возглавляемое женщиной, и которое работает над проблемами женщин», её отношение к вам становится совсем другим. Она чувствует себя в безопасности. Она может рассказать вам, о чем сейчас переживает».
Журналистки «Жин ньюз» также стремятся поделиться своим ноу-хау с другими изданиями, особенно с мужчинами-журналистами. У них есть проект по подготовке словаря недискриминационного языка новостей. «Мы планировали собраться вместе с мужчинами и организовать тренинги «Как создавать новостную статью» и «Как использовать язык, учитывающий интересы женщин, в новостных статьях», но не смогли из-за обстановки [в регионе]», – говорит Беритан.
Однако даже простое присутствие журналисток «Жин ньюз» уже начало повышать некоторый уровень осведомленности. «Некоторые журналисты, в большинстве мужчины, спрашивают нас: «Не могли бы вы проверить эту статью и посмотреть, использовали ли мы точный язык?» Теперь они понимают эту проблему», – рассказала журналистка. Один из самых важных успехов Беритан заключался в том, чтобы показать, что женщины более чем способны заниматься журналистикой – зачастую лучше, чем мужчины. «Мы видели, что женщины тоже быстро работают. Но они также быстро стремятся поделиться новостью наилучшим образом. Они дотошны».
Женщины-журналисты создают платформу против давления
По словам Беритан, стратегия «Жин ньюз» по сбору женских голосов была более успешной на востоке, чем на западе Турции. Это результат строгой политики паритета сопредседателей, начатой Демократической партией народов, которая гарантировала руководящие должности для женщин в курдских муниципалитетах. Однако после того как доверенные лица заняли большинство муниципалитетов, возглавляемых Демократической партией народов, «Жин ньюз» не только потеряло своих собеседников (большинство доверенных лиц оказались мужчинами), но и лишилось важного источника дохода, ведь многие женщины-сопредседатели обеспечивали подписку муниципалитета на их услуги и поощряли деятельность агентства.
Со времени попытки военного переворота в городских центрах страны, журналисты стали мишенью для органов государственной безопасности, а их аресты и задержания стали распространенной практикой.
«Государство хотело изолировать нас у себя в стране посредством арестов. Когда это не сработало, они попытались полностью закрыть информационные агентства», – говорит Беритан, узнав, что одна из её журналисток, Дуркет Сюрен, обвиняется в «членстве в террористической организации и ее финансировании» после задержания несколькими днями ранее на обычном контрольно-пропускном пункте. Дуркет была в конечном итоге освобождена по решению суда, но была подвергнута запрету на поездки и приказу регулярно отмечаться в полицейском отделении.
Дуркет является не единственной журналисткой «Жин ньюз», обвиняемой в уголовных преступлениях. Бывшая репортёр «ЖИНХА» Зехра Доган в настоящее время отбывает тюремный срок в два года и девять месяцев за «распространение пропаганды террористической организации». Она была осуждена за публикацию в декабрьской статье 2015 года свидетельских показаний 10-летней девочки, пострадавшей от турецкой военной операции в городе Нусайбин. Также художница Зехра получила тюремный срок за «нанесение турецких флагов на разрушенные здания» в картине, скопированной с реальной фотографии, на которой можно увидеть турецкие флаги на зданиях, разрушенных турецкими силами безопасности. Беритан Канозер, журналистка агентства в Стамбуле, и Айсель Ишик также недавно отбывали тюремное заключение. Многие из них были задержаны, и около 10 журналисток в настоящее время находятся под судом. Агентство также получает регулярные угрозы.
Айше Гюней, репортёр курдского агентства «Месопотамия» (Mezopotamya) и пресс-секретарь одноименной женской журналистской платформы, рассказала «Индексу цензуры», что государственное насилие стало обычной практикой. «В провинции, например Ширнак, наши репортёры постоянно подвергаются словесным преследованиям или угрозам. Многие избегают идти в одиночку в деревни или в определенные районы. Им угрожают – от угроз похищения до насилия или изнасилования. На сегодня угрозы устные, но это серьезные попытки запугать журналисток», – говорит она.
Платформа была создана в 2017 году в другой символический день, 3 мая – в День свободы печати – для того, чтобы женщины могли бороться с общими проблемами вместе. К ним относятся социальные проблемы, такие как безработица после повторного закрытия курдских СМИ в Диярбакыре, а также борьба против всех видов насилия. «Благодаря этому объединению мы хотели помочь нашим друзьям, задержанным, арестованным или подвергнутым домогательству от источников информации, подвергнутым нападениям или насилию со стороны полиции. Мы также хотели сделать это давление публичным», – рассказала Айше.
Последним журналистом-женщиной, арестованной полицией, является Седа Ташкин, которая делала репортаж в провинции Муш. Седа была впервые выпущена на испытательный строк, но ее арестовали через месяц в Анкаре из-за репортажей и твитов.
По словам Айше, не случайно, что женский журналистский эксперимент начался в Диярбакыре, а не, как ожидали некоторые, – в Стамбуле. «Наш народ знает, как жить в сложных обстоятельствах. Курдские женщины знают, как сопротивляться. Агентство «ЖИНХА» было закрыто, и газета «Шужин» была создана. «Шужин» закрыли, и был создан сайт «Жин ньюз», а это значит, что мы можем снова и снова заново открывать себя», – говорит Айше. «Мы говорим здесь о свободе женщин, а не о гендерном равенстве. Это тема, которая выходит за рамки данной проблемы».
Айше также рассказала, что хотела бы призвать всех женщин-журналистов в Турции участвовать в совместном движении. «В стране почти нет журналистов, которые бы не прибывали под судом. Либо они попали в тюрьму или вышли из нее, либо должны регулярно отмечаться в полицейском отделении каждые два или три или даже пять дней. Это означает, что они не могут покинуть город, который становится тюрьмой под открытым небом», – говорит Айше. «Но это происходит не только с курдами. Это происходит везде. Так что пришло время действовать вместе».
Озгун Озчер
Озгун Озчер работает журналистом и администратором «Платформы независимой журналистики» (P24), базирующейся в Стамбуле. Он работал в нескольких турецких СМИ, включая «Тараф» (Taraf), «Хюрриет дейли ньюз» (Hürriyet Daily News) и «Биргюн» (Birgün). Он также работал в таких негосударственных организациях, как турецких представительствах ЮНИСЕФ (UNICEF) и «Международной амнистии» (Amnesty).
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
24 Sep 2018 | Global Journalist (Russian), Journalism Toolbox Russian
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”«Вопрос сейчас заключается в том, будут ли мне рады после смены правительства? Я все ещё откровенна в высказывании того, что думаю».”][vc_single_image image=”100854″ img_size=”full” add_caption=”yes”][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Эта статья входит в серию «Проект изгнания», разрабатываемого партнёром «Индекса цензуры» (Index on Censorship) «Глоубэл джонэлист» (Global Journalist), в которой опубликованы интервью с живущими в изгнании журналистами со всего мира.
Джорджина Годвин выросла в стране, находящейся в состоянии войны.
Родившись в либеральной белой семье в Родезии конца 1960-х годов, она пережила эпоху зверств, когда правительство белого меньшинства президента Яна Смита сражалось с повстанцами из Африканской национально-освободительной армии Зимбабве Роберта Мугабе. Её старший брат Питер, теперь журналист и писатель, был мобилизован в Британскую полицию Южной Африки для боев с повстанцами. Её старшая сестра Джейн была убита в 1978 году, когда со своим женихом натолкнулись на армейскую засаду.
После того, как правление белых закончилось в 1980 году, и Мугабе выиграл выборы в качестве премьер-министра в тогдашнем Зимбабве, некоторые белые покинули страну. Годвин осталась и стала известным ди-джеем на государственном радио, позже став ведущей утренней телепрограммы «Эй-Ем-Зимбабве» (AMZimbabwe) «Зимбабвийской телерадиовещательной корпорации» (Zimbabwe Broadcasting Corp.).
К концу 1990-х её работа становилась все более неприятной. Правительство Мугабе делалось всё более авторитарным и коррумпированным. Оппозиционное движение, возглавляемое профсоюзами и поддерживаемое некоторыми белыми, начало расти, и Годвин чувствовала, что её все больше привлекает оппозиционная политика. «Было безответственно занимать общественную позицию, но не говорить или делать что-либо», – рассказывает Годвин в интервью с «Глоубэл джонэлист».
Когда группа друзей сказала ей, что они планируют обратиться в суд, чтобы бросить вызов монополии на вещание «Зимбабвийской телерадиовещательной корпорации», она предложила помочь им создать первую независимую радиостанцию в стране, если они выиграют.
В неожиданном решении в 2000 году Верховный суд Зимбабве дал этой станции разрешение на старт.
«Когда я была в эфире, рассказывая прогноз погоды и болтая о музыке, позвонили из суда – они действительно выиграли дело», – говорит она. «Я продолжила вести шоу, но в конце передачи объявила об уходе. Я подала в отставку в прямом эфире, сказав: «Мне очень жаль, но это будет моя последняя передача на канале «Зимбабвийской телерадиовещательной корпорации». Я не могла сказать, где буду дальше работать, потому что это был секрет. В тот момент мы не знали, как мы собираемся организовать радиостанцию или что мы собираемся делать».
Радиостанция «Кэпитл ФМ» (Capital FM) вскоре начала вещание с передатчика на крыше отеля в Хараре. Она недолго проработала. В течение недели тогдашний президент Мугабе издал указ о ее закрытии, и солдаты напали на студию «Кэпитл ФМ», уничтожив оборудование.
В 2001 году Годвин перебралась в Лондон, где основатели «Кэпитл ФМ» создали радиостанцию под названием «Эс-Вэ Эфрика Рейдио» (SW Africa Radio) для трансляции новостей и информации в Зимбабве по коротковолновому диапазону. Правительство Зимбабве объявило её и её коллег «врагами государства». Поездки в страну, где всё ещё жили её пожилые родители, становились всё более нервозными.
Годвин провела несколько лет на «Эс-Вэ Эфрика Рейдио», прежде чем стала независимой журналисткой и начала работать в ряде британских новостных изданий. В настоящее время она является литературным редактором на «Монокль 24» (Monocle 24), онлайн-радиостанции журнала «Монокль» (Monocle). Она ведет литературную программу «Познакомьтесь с писателями» (Meet the Writers) и часто появляется в программах по обсуждению текущих событий в эфире «Монокль 24».
Годвин побеседовала с Теодорой Агаричи из «Глоубэл джонэлист» о её изгнании из Зимбабве и отношении к отстранению Мугабе от власти в результате военного переворота в прошлом году. Ниже, отредактированная версия их интервью:
«Глоубэл джонэлист»: Насколько сложно было адаптироваться к жизни в Великобритании?
Годвин: Адаптация была действительно интересным этапом. Я выгляжу как большинство британцев, у меня белый цвет кожи и нет особо сильного акцента. Поэтому, увидев меня, люди думают, что я – англичанка.
Но когда я впервые приехала сюда, я не понимала, как работает метро, культурные и исторические вещи, на которых выросли все люди, смотря телевизор, не было осознания даже огромного классового разрыва, который можно здесь обнаружить.
Я полагаю, особенно после «брексита», что очень хорошо осознаю то, что я не британка, но лондонец. Жить в Лондоне означает быть частью города, но это не значит, что мы англичане и, разумеется, не означает, что мы являемся частью людей, которые решили действительно стать замкнутой системой и отказаться от остального мира, проголосовав за «брексит» на референдуме.
«Гдж»: Как Вы оцениваете свободу прессы в Зимбабве сейчас?
Годвин: Некоторые журналисты из старшего поколения, которые писали очень смелые статьи, продолжают это делать. Нам нужно воздать должное тем, кто занимался журналистикой в тяжёлые времена, когда редакции взрывали, а репортеров похищали и избивали.
Думаю, теперь лучшие времена, и люди чувствуют себя более смелыми, чтобы высказываться и рассказывать о том, что происходит. Мне было бы очень интересно увидеть в преддверии выборов [в июле 2018 года], насколько им действительно разрешено говорить, но думаю, что есть некоторое количество замечательных журналистов и корреспондентов, которые делают отличную работу в определённый ущерб себе.
Что касается того, как иностранные СМИ освещают Зимбабве, у людей действительно есть реальный выбор. Есть доступ к интернету, издаются независимые газеты, и к тому же есть филиалы всех южноафриканских и международных каналов, таких как «Аль-Джазира» или Би-би-си.
«Гдж»: Бывший вице-президент за правления Mугабе Эммерсон Мнангагва теперь является президентом. Он был министром государственной безопасности в 1980-х годах, когда спецслужбы убили до 20 000 мирных жителей. Считаете ли Вы, что теперь Вам безопасно вернуться в страну?
Годвин: Я приезжала в Зимбабве дважды с тех пор, как уехала, оба раза под чужим паспортом, к которому у меня больше нет доступа. Поскольку я работала на телевидении, на самом деле не имело значения, какое имя в паспорте. Люди узнают тебя по телевизору.
Ты в основном полагаешься на добрую волю сотрудника иммиграционной службы, и остается только надеяться, что он не тот, кто знает о твоей бывшей работе, или, если знает, то её одобряет.
Как пишет мой брат в своих воспоминаниях: когда он вошел, сотрудник иммиграционной службы спросил: «Вы родственник Джорджины?»
Думаю, он постарался не отвечать, но сотрудник тихо сказал: «Пожалуйста, передайте ей, что мы слушаем её каждый день».
Вопрос сейчас заключается в том, будут ли мне рады после смены правительства? Я все ещё откровенна в высказывании того, что думаю. У меня нет личной враждебности по отношению к [президенту] Эммерсону Мнангагве, но я твердо убеждена, что то, что было сделано во время его руководства, безусловно, было преступлением. Это был геноцид.
Я не уверена, что он будет рад моему приезду туда, что на самом деле является его страной на данный момент. Но я с большим оптимизмом смотрю на свою страну. Сейчас наступило то время, когда у зимбабвийцев есть реальный выбор, и я надеюсь на то, что они делают, не продиктовано историей, и они не просто голосуют, потому что всегда были сторонниками [правящей партии] «Зимбабвийский африканский национальный союз – Патриотический фронт» (ZANU-PF).
Следующее поколение имеет что предложить, чтобы направить нас в другую сторону. Так много зимбабвийцев страдали в условиях режима и, наконец-то, сегодня все могут пользоваться плодами труда людей, которые боролись так долго – не только журналистов, не только моих коллег, – но и всех простых людей, которые недавно боролись так сильно против глубокой, безразличной коррупции и тех, кто ее возглавил.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=”1/2″][vc_video link=”https://youtu.be/tOxGaGKy6fo”][/vc_column][vc_column width=”1/2″][vc_column_text]Партнёр «Индекса цензуры» «Глоубел джонелист» – веб-сайт, который представляет свободу прессы в мировом масштабе и публикует международные новости. Он также готовит еженедельную радиопрограмму, которая выходит в эфир на радиостанции КБИЯ (КВIА), – партнёр НГР (NPR) в центральной части штата Миссури – и на партнёрских радиостанциях в шести других штатах. Веб-сайт и радиошоу готовятся совместно профессиональными сотрудниками и студентами Школы журналистики Миссурийского университета, самой древней школы журналистики в США.[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
24 Sep 2018 | Global Journalist (Russian), Journalism Toolbox Russian
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”«Общение между журналистами, которые находятся за рубежом, – важно»”][vc_single_image image=”56243″ img_size=”full” add_caption=”yes”][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Рахим Хациев, в то время действующий главный редактор азербайджанской газеты «Азадлыг» (Azadliq), принимает Награду за Свободу Слова в области журналистики от «Индекса цензуры» (Index on Censorship) в 2014 году (Фото Алекса Бреннера для «Индекса Цензуры»)
В тот вечер, когда Рахим Хациев принимал Награду за Свободу Слова в области журналистики (спонсор номинации газета «Зе Гардиан» (The Guardian)), он поднял высоко над головой копию газеты, которая выстояла несмотря на нападки со стороны правительства, чьи злодейства она освещала. Это был март 2014 года и Хациев, действующий главный редактор независимой азербайджанской газеты «Азадлыг», стоял на сцене в Лондоне. Он триумфально провозгласил: «Команда газеты решительно настроена продолжать эту священную работу – служить правде. Потому что в этом смысл того, что мы делаем, и смысл нашей жизни».
Четыре месяца спустя эта миссия была поставлена под угрозу запугиваниями, арестами и финансовыми ущемлениями за репортажи о правительственной коррупции. И это не впервые «Азадлыг» столкнулся с экономическим давлением со стоны дистрибьюторов, поддерживаемых правительством во главе с его лидером (четырежды избираемым на этот пост) Ильхамом Алиевым. Алиев обвиняется в авторитарном правлении и подавлении инакомыслия со времен вступления в должность в 2003 году.
Месяцы штрафов, превосходящих 50 000 фунтов стерлингов, и множественные аресты подавили газету, и она приостановила свое печатное издание в июле 2014 года. Среди других представителей гражданской общественности и независимых СМИ, обозреватель Сеймур Хези, коллега Хациева, пребывает в заключении за «отягчающий обстоятельства хулиганизм», проявленный им в попытке защитить себя от физического нападения. Множественные общественные протесты не были услышаны правительством.
Что касается этого года, то согласно индексу свободы прессы, составляемого «Репортёрами без границ», в данное время в Азербайджане в заключении находятся 165 журналистов. Ежемесячно в базе данных проекта «Маппинг Медиа Фридом» (Mapping Media Freedom), который следит за свободой СМИ, регистрируются доклады о насилии над инакомыслием в бывшей советской республике. Только в июле 2018 года в базе данных было зарегистрировано четыре заблокированных правительством за распространение дезинформации веб-сайта, допросы руководством двоих редакторов независимых новостных изданий и один арестованный за неповиновение полиции журналист.
В декабре 2017 года Высший Суд Азербайджана поддержал блокировку пяти независимых новостных веб-сайтов, включая Azadliq.info, действующий с марта 2017. Хациев раскритиковал этот шаг и охарактеризовал его как дополнительное препятствие для азербайджанского народа на пути к объективной информации.
Проживая в ссылке в западной Европе с 2017 года, Хациев рассказывал «Индексу»: «Четверо сотрудников нашего сайта в тюрьме. Их обвинили в хулиганстве и незаконных финансовых операциях. Их всех арестовали по сфабрикованным обвинениям. Все обвинения выдуманные».
Пребывая за рубежом, Хациев курирует страницу газеты в «Фейсбуке», пока она обновляется и есть в свободном доступе для читателей за пределами Азербайджана. Касательно нынешней ситуации в сфере свободы слова в родной стране, он говорил: «Ситуация в стране очень тяжелая. Власти продолжают притеснять демократически настроенных людей. Продолжаются аресты политических активистов и журналистов».
Хациев разговаривал с Шреей Парджан о текущей ситуации.
«Индекс»: «Азадлыг» единственная мишень? Почему её публикации воспринимались как такая угроза правительству?
Хациев: Мы не можем сказать, что только «Азадлыг» подверглась репрессиям. Азербайджанские власти очень коррумпированы, и они не терпят критики со стороны оппонентов. Коррумпированные и репрессивные режимы по всему миру подавляют свободу слова. В этом отношении власти Азербайджана, особенно в последнее время, находятся в рядах наиболее репрессивных в мире.
«Индекс»: Что заставило вас в конечном итоге решится покинуть Азербайджан и насколько сложным был этот процесс?
Хациев: Газета прекратила свою деятельность в сентябре 2012 года. Власти не разрешили «Азадлыг» печататься. В то время они не тронули сайт газеты. Я оставался в стране еще некоторое время. Мне жаль, что мне пришлось покинуть Азербайджан, но власти оказывали на меня очень сильное давление. Мои коллеги продолжали руководить веб-сайтом и страницей газеты в «Фейсбуке». Конечно, это трудный процесс. Быть вынужденным покинуть страну – очень неприятно. Мне пришлось пережить много проблем. Несмотря на это, я продолжал дело.
«Индекс»: Пока вы в ссылке, как вам удается продолжать работу и добиваться изменений?
Хациев: Во время ссылки я продолжаю руководить веб-сайтом и страницей газеты в «Фейсбуке». Находясь за пределами страны, я активно использую социальные сети. С одной стороны, я собираю информацию, а с другой стороны, я ее распространяю. Социальные сети помогают организовать работу и руководить ей. Наша страница в «Фейсбуке» одна из самых популярных в стране, и я горжусь нашим достижением.
«Индекс»: Могли бы вы указать на какие-то сообщества, оказавшие вам поддержку в ссылке? Какие обязанности существуют в иностранных корреспондентов касательно сотрудничества и поддержки друг друга в кризисные времена?
Хациев: Общение между журналистами, которые находятся за рубежом, – важно. Очень полезно делиться и опытом, и информацией. Было бы очень хорошо поговорить о работе с местными журналистами.
«Индекс»: Как подавление цифровой свободы противостоит правительственной истории о современном, свободном Азербайджане?
Хациев: Политический режим в Азербайджане сильно подавляет свободу слова. Согласно индексу свободы прессы, составляемого «Репортёрами без границ», Азербайджан занимает 163 место. В настоящее время страна переживает один из наиболее трудных периодов своей истории. Права и свободы граждан долго носили номинальный характер. В данное время в стране более 160 политических узников.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
