09 Jan 18 | Journalism Toolbox Spanish
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”Laura Silvia Battaglia habla en Mosul con los iraquíes que siguen al timón de Algad FM, pese a los bombardeos”][vc_row_inner][vc_column_inner][vc_column_text]
Integrantes de los Pershmerga, las fuerzas armadas del Kurdistán Iraquí, reemplazan una bandera del Estado Islámico por la bandera kurda en las inmediaciones de Mosul, Irak, Kurdishstruggle/Flickr
[/vc_column_text][/vc_column_inner][/vc_row_inner][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Por hablar en directo desde Mosul con la emisora de radio Algad FM hace un año, Ahmad (pseudónimo) pagó con su vida.
Había estado desfogando su odio hacia el autoproclamado Estado Islámico, el cual en 2014 conquistó parte de Irak central e hizo de Mosul su capital iraquí.
«Esperaremos a que llegue el ejército iraquí y nos libre de sus crímenes. Si no, ya pensaremos en limpiar nosotros mismos la ciudad. Los ahogaremos en desinfectante.» dijo por la radio.
Tras aquello fue arrestado inmediatamente por el EI. Unas horas más tarde, el vídeo de su ejecución se hizo viral.
En él, fue sometido a un tipo especial de tortura líquida: ahogado en un bidón de Cloroxilenol, acusado de ser un infiel y de conspirar con el enemigo.
Cuando relata aquel episodio, el hombre tras la emisora Algad FM, fundada en 2014, casi se atraganta. Después de tragar saliva, dice: «Es el único testimonio de Mosul que tal vez habría preferido no recibir nunca.» Mohamad al Mausily (un pseudónimo que en lengua árabe significa “Mohamad de Mosul”) es el director de esta emisora, ubicada en una casa anónima de Irbil, en el Kurdistán iraquí.
Dentro, el mobiliario es espartano. Hay un cuarto para la emisora de radio y otro para el canal de televisión, Naynaua Al Gad. La sala de prensa está alojada en el salón; el estudio, en uno de los dormitorios del piso de arriba. Hay una pequeña cocina, en la que almuerza el equipo (unas 15 personas), y el único invitado al que dejan pasar es un gato blanco.
El estudio está equipado con dos platós —uno para el noticiario, el otro para entrevistas— y varias sillas. En la sección de radio hay una zona insonorizada y un par de mesas de mezclas de las que el director rara vez se despega. Al Mausily tiene 28 años y nunca da su nombre verdadero a los periodistas, por cuestiones de seguridad.
«Seguimos estando en el blanco del EI por todo lo que hemos hecho y seguimos haciendo por la población de Mosul. Hemos dado voz a quienes no la tenían y seguiremos haciéndolo a toda costa. El nombre de nuestra emisora significa “La Nínive del Mañana”.»
Al Mausily es graduado en ingeniería electrónica por la universidad de Mosul. Pasó parte de su carrera profesional como profesor adjunto en la Universidad de Denver y habla inglés con fluidez. El Estado Islámico apareció de improviso en su vida, casi por casualidad: «Acababa de volver a Mosul para pasar aquí cuatro meses, antes de volver a EE.UU., cuando el EI ocupó la ciudad y me vi obligado a huir a Irbil.»
La emisora nació inmediatamente después, cuando, al no poder salir de Irbil, decidió hacer algo en concreto para ayudar a sus conciudadanos.
«Comprendí que tenía que hacer algo», relata. «No tenía experiencia, pero monté una empresa de comunicaciones. Comenzamos a retransmitir en marzo de 2015, en cuanto llegaron fondos de algunas ONG y de políticos de Mosul en el exilio.»
El primer obstáculo fue tratar de cambiar a menudo de frecuencias, o de ocultarlas para que el EI no las bloqueara.
«Al principio, solo teníamos un canal. Luego empezamos a cambiarlo continuamente, cada cuatro o cinco días, para que no nos censurasen.»
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=”1/4″][/vc_column][vc_column width=”3/4″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
«Desde entonces, los presentadores de Algad FM han recibido 45 testimonios en forma de largas entrevistas en directo y cientos y cientos de llamadas a la emisora, peticiones de auxilio y testimonios de testigos.»
Durante el asedio, la emisora también sirvió como medio para identificar la ubicación de muchos civiles, enterarse de su situación, de lo que pasaba en las zonas bajo asedio y de qué tipo de acción militar estaba llevando a cabo el EI.
En algunos casos, resultó crucial para descubrir cuál de los bombardeos de la coalición estaba teniendo los efectos más graves, cuál había causado el mayor número de muertes civiles. Hoy, luego de la liberación de Mosul a cargo del ejército iraquí, que dejó más de 40.000 muertes civiles, los presentadores de televisión y reporteros de Algad FM continúan su trabajo, recogiendo relatos de testigos sobre el terreno.
Hasán Omar al Huseini es el hombre que, durante los largos días de la campaña de liberación, obtuvo el mayor número de relatos de testigos en persona, además de los recibidos por radio.
«Abu Ahmad nos llamó desde Mosul, aterrorizado», cuenta. «Era dueño de una tienda al lado de la tumba del Profeta Jonás y de la mezquita de mismo nombre (en el montículo de Nebi Yunus), que el EI hizo estallar.
»En ese momento perdió su tienda y nos contó en vivo cómo había pasado. Dieciséis camionetas negras con las ventanillas tintadas rodearon el lugar sagrado, y de ellas salieron unos 100 milicianos del EI, armados con rifles automáticos y granadas. Primero saquearon el lugar a fondo, después lo volaron con dinamita. Su tienda terminó hecha cenizas.»
Al Huseini también obtuvo un testimonio de Abu Mohamad, residente del distrito Al Yadida de Mosul, que ha sufrido violentos bombardeos. Hubo uno en particular en el que mataron a 170 personas de una vez.
«Abu Mohamad estaba harto de todos ellos: del EI, que había puesto coches bomba delante de estas casas para usar a los civiles como escudos humanos, pero también de los americanos. Estaba convencido de que los ataques aéreos sobre esta zona de la ciudad habían sido más intensos últimamente porque el barrio no tenía una buena reputación en la época de la ocupación estadounidense, y era la fortaleza del Partido Baaz.»
Pero estos testimonios también nos hablan de extorsión, secuestros y actos de violencia inexplicables.
Abu Dunia, el padre de una chica adolescente, Dunia Nabil Ahmad, llamó a la emisora suplicando ayuda. El EI había capturado a su hija en el Hospital Al Salam de Mosul, al parecer por milicianos que patrullaban las alas del edificio.
Los hombres le ordenaron que llamase a su marido para demostrar que estaba casada y que les mostrase su partida de matrimonio. Desde aquel día, nadie los ha visto, ni a ella ni a su marido. Los dos hijos de la pareja quedaron huérfanos.
«También hay historias que han tenido un final feliz, si es que puede considerarse así», dice Al Huseini. Una es la historia de una mujer que era dueña de un salón de belleza y a quien el EI arrestó tres veces para extorsionarla. La mujer fue encarcelada durante tres meses y tuvo que pagar 35 millones de dinares iraquíes (30.000 dólares estadounidenses) para que la soltasen. Después de eso los milicianos le volaron la tienda. Hoy, ha reabierto su negocio en Mosul, en la zona nueva de la ciudad, y ha comenzado a rehacer su vida.
«Su caso», relata el reportero, «es muy interesante y me ofreció la oportunidad, al menos esta vez, de seguir una historia larga y coherente, y de conocer un poco más a esta mujer que antes, para mí, solo había sido una voz.»
Sin embargo, Algad FM no solo ha dado una voz a los habitantes de Mosul, aplastados por la dictadura del Estado Islámico. También se la ha dado a los milicianos, de principio a fin.
«Al principio», dice Al Mausily, «a menudo era posible debatir en nuestras frecuencias con la gente que defendía la doctrina política y religiosa del EI. A fin de facilitar la retransmisión de información y el debate, nuestros presentadores fingían ser simpatizantes del Estado Islámico.»
Luego, a medida que progresaba la liberación, las historias sobre el terreno dejaron paso a voces de personas reales. Al Huseini recuerda cuando la Unidad de Movilización Popular de Nínive arrestó a un grupo de milicianos del EI en Mosul.
«Entrevisté a dos de ellos, Abu Kutiba y Abu Kutada», cuenta. «La función del primero era lapidar a las mujeres adúlteras y empezó su servicio cuando el EI lapidó a su propia prima. El segundo era un imán del consejo central. Daba sermones del viernes ya escritos a los imanes de las mezquitas gemelas. Los sermones trataban temas muy cercanos a la teología política del EI: infieles, apóstatas, cómo tratar a los chiíes, la yihad. Me dijo que mataban a todo aquel que se negase a predicarlos; había matado a uno, un desobediente, con sus propias manos. Estaba muy orgulloso de aquello.»
Algunos nombres de este artículo han sido modificados por motivos de seguridad.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Laura Silvia Battaglia es corresponsal habitual de la revista de Index on Censorship. Informa desde Yemen e Irak.
Este artículo fue publicado en la revista de Index on Censorship en otoño de 2017.
Traducción de Arrate Hidalgo.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row content_placement=”top”][vc_column width=”1/3″][vc_custom_heading text=”Free to air” font_container=”tag:p|font_size:24|text_align:left” link=”url:https%3A%2F%2Fwww.indexoncensorship.org%2F2017%2F12%2Fwhat-price-protest%2F|||”][vc_column_text]Through a range of in-depth reporting, interviews and illustrations, the autumn 2017 issue of Index on Censorship magazine explores how radio has been reborn and is innovating ways to deliver news in war zones, developing countries and online
With: Ismail Einashe, Peter Bazalgette, Wana Udobang[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=”1/3″][vc_single_image image=”95458″ img_size=”medium” alignment=”center” onclick=”custom_link” link=”https://www.indexoncensorship.org/2017/12/what-price-protest/”][/vc_column][vc_column width=”1/3″ css=”.vc_custom_1481888488328{padding-bottom: 50px !important;}”][vc_custom_heading text=”Subscribe” font_container=”tag:p|font_size:24|text_align:left” link=”url:https%3A%2F%2Fwww.indexoncensorship.org%2Fsubscribe%2F|||”][vc_column_text]In print, online. In your mailbox, on your iPad.
Subscription options from £18 or just £1.49 in the App Store for a digital issue.
Every subscriber helps support Index on Censorship’s projects around the world.
SUBSCRIBE NOW[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
09 Jan 18 | Journalism Toolbox Arabic
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”تحدّثت لورا سيلفيا باتاجليا مع صحافيين عراقيين بقوا في الموصل تحت القصف لتشغيل إذاعة الغد لإلقاء الضوء على عملهم وتجربتهم”][vc_row_inner][vc_column_inner][vc_column_text]
عناصر من قوات البشمرجة الكردية في العراق يقومون باستبدال راية تنظيم داعش بالعلم الكردي قرب الموصل بالعراق, Kurdishstruggle/Flickr
[/vc_column_text][/vc_column_inner][/vc_row_inner][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
دفع أحمد (اسم مستعار) حياته ثمنا لـ “جريمة” التحدّث مباشرة من الموصل لإذاعة الغد قبل عام مضى. قام أحمد خلال المقابلة بصبّ جام غضبه على تنظيم داعش، الذي كان قد احتلّ جزءا من وسط العراق وأعلن الموصل عاصمة للجزء العراقي من دولته الإسلامية في عام 2014.
قال أحمد حينها “سننتظر ان يخلصنا الجيش العراقي من جرائمهم. إن لم يحدث هذا، سوف نفكر بتنظيف المدينة بأنفسنا، وسوف نغرقهم بالمساحيق المطّهرة.”
ألقي القبض عليه فورا بعد المقابلة من قبل داعش وبعد بضع ساعات انتشر شريط فيديو يظهر عملية إعدامه. فقد قام تنظيم داعش بقتله من خلال إغراقه في حوض يحوي المسحوق المطهّر ديتول، بعد اتهامه بالكفر والتآمر مع العدو.
عند سرد هذه الحادثة، يكاد الرجل الذي أطلق إذاعة الغد في عام 2014 يختنق بكلماته. ثم يبتلع ريقه، قائلا: “ربّما هذه هي الشهادة الوحيدة من الموصل التي أتمنّى أنني لم أتلقّاها قطّ”.
محمد الموصلي (اسم مستعار) هو مدير هذه المحطة، التي تتّخذ من منزل مجهول مموّه في أربيل مقرّا لها، في كردستان العراق. المفروشات في الداخل بسيطة للغاية. هناك طابق واحد مخصّص للإذاعة وطابق آخر لمحطة التلفزيون، نيناوى الغد. تقع غرفة الأخبار في غرفة المعيشة، والاستوديو في احدى غرف النوم في الطابق العلوي. هناك مطبخ صغير حيث يتناول الفريق (حوالي 15 شخصا) وجباتهم ولديهم قط أبيض هو الضيف الوحيد المسموح به في المبنى.
تم تجهيز الاستوديو بخلفيتان – واحدة لقسم الأخبار، والأخرى لإجراء مقابلات – مع بعض الكراسي. هناك منطقة عازلة للصوت مع زوج من ميكسرات الصوت التي نادرا ما يتركها مدير المحطّة، في قسم الراديو.
يبلغ محمّد الموصلي 28 عاما ولا يفصح للصحفيين عن اسمه الحقيقي، لأسباب أمنية.
يقول: “لا نزال هدفا لهم بسبب كل فعلناه ونفعله من أجل سكان الموصل. لقد أعطينا صوتا إلى أولئك الذين لم يكن لديهم صوت، وسنواصل القيام بذلك، بكل إخلاص. فإسم محطتنا يعني “نينوى الغد”.
الموصلي مهندس الكتروني، وخريج جامعة الموصل. أمضى جزءا من حياته المهنية كمساعد تدريس في جامعة دنفر ويتحدث الإنجليزية بطلاقة. ظهرت داعش في حياته من قبيل المصادفة تقريبا. يقول: “كنت قد عدت للتو الى الموصل عازما البقاء لمدة أربعة أشهر، قبل العودة إلى الولايات المتحدة، عندما احتلّت داعش المدينة، مما اضطررني الى الهرب إلى أربيل “.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=”1/4″][/vc_column][vc_column width=”3/4″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
ظهرت الإذاعة على الفور بعد ذلك. فبسبب اضطراره إلى البقاء في اربيل، قرّر أن يفعل شيئا ملموسا
لمساعدة مواطنيه. يقول: “فهمت أنه كان علي أن أفعل شيئا…لم يكن لدي أي أي خبرة في الموضوع ولكنني أنشأت شركة اتصالات. بدأنا بالبث في مارس/آذار 2015، بعد أن بدأت التبرّعات تصل من بعض المنظمات غير الحكومية وبعض السياسيين المنفيين من الموصل “.
تمثّلت أولى الصعوبات التي واجهوها باضطرارهم الى تغيير الترددات في كثير من الأحيان، لإخفائها أو تفادي حجبها من قبل داعش. يقول الموصلي: “في البداية، كانت لدينا قناة واحدة فقط. ثم بدأنا في تغييرها باستمرار كل أربعة إلى خمسة أيام لكي نتفادى الرقابة…منذ ذلك الحين، تلقّى مذيعو محطّة الغد 45 شهادة في شكل مقابلات طويلة وحيّة والمئات من المكالمات الواردة إلى المحطة الإذاعية، وطلبات للحصول على مساعدة، وروايات شهود العيان”.
خلال الحصار، عملت المحطة الإذاعية أيضا بمثابة وسيلة لتحديد موقع العديد من المدنيين، ومعرفة أوضاعهم، وما كان يحدث في المناطق المحاصرة وطبيعة الأعمال العسكرية الذي كانت تقوم بها داعش. في بعض الحالات، كان دورها حاسما في كشف آثار عمليات القصف من قبل التحالف وخاصة تلك التي تسبّبت بأعداد كبيرة من الضحايا بين المدنيين. اليوم، بعد تحرير الموصل من قبل الجيش العراقي، في عملية خلّفت أكثر من 40،000 من القتلى المدنيين، يواصل مذيعو ومراسلو راديو وتلفزيون الغد العمل في جمع روايات شهود العيان على الأرض.
حسن عمر الحسيني هو أحد هؤلاء الذين تلّقوا شخصيا العدد الأكبر من تصريحات شهود العيان خلال الأيام الطويلة لحملة تحرير الموصل، بالإضافة إلى تلك التي وردت عبر الراديو.
“اتصل بنا أبو أحمد من الموصل وكان خائفا للغاية” يقول الحسيني. ” كان يمتلك متجرا بجانب ضريح النبي يونس والمسجد الذي يحمل نفس الاسم (في منطقة النبي يونس)، والتي تم تفجيرها من قبل داعش. فقد متجره في تلك اللحظة، وأخبرنا على الهواء كيف حدث ذلك…فقد قدمت ستة عشر شاحنة بيك اب سوداء مع نوافذ داكنة اللون مظلمة وأحاطت بالضريح المقدّس ثم خرج منها حوالي 100 من رجال داعش المسلحين بالرشاشات والقنابل يدوية. في البدء قاموا بنهب الموقع بشكل كامل، ثم قاموا بتفجيره باستخدام الديناميت. احترق متجره في سحابة كبيرة من الدخان”.
وحصل الحسيني أيضا على رواية شاهد عيان من شخص يدعى أبو محمّد، من سكان حي الجديدة في الموصل وهي منطقة عانت كثيرا من عمليات قصف شديدة العنف. في إحدى هذه العمليات، لقي ما يقارب 170 مصرعهم في نفس الوقت. يقول الحسيني: “أبو محمد كان قد سئم حد الموت من كافة الأطراف: من داعش الذي وضع سيارات مفخخة أمام هذه المنازل من أجل استخدام المدنيين كدرع بشري، ولكن أيضا من الأميركيين. كان مقتنعا بأن الغارات استهدفت هذه المنطقة من المدينة بشكل أكثر كثافة لأن هذا الحي لم يكن له سمعة طيبة إبّان الاحتلال الأمريكي، فقد كانت معقلا لحزب البعث”.
تتحدّث رويات شهود العيان أيضا عن عمليات الابتزاز، والاختطاف، وأعمال عنف مجهولة الخلفية.
أبو دنيا، وهو والد لإمرأة يافعة في السن، دنيا نبيل أحمد، اتصّل بالمحطّة طالبا المساعدة. كانت داعش قد اعتقلت ابنته في مستشفى السلام في الموصل، على ما يبدو من قبل مقاتلين كانوا يقومون بدوريات في العنابر. طلب المقاتلون منها الاتصال بزوجها، لإثبات بأنها كانت متزوجة، والإيتاء بشهادة زواجها. منذ ذلك اليوم، لم ير أحد دينا أو زوجها، وترك طفلاهما أيتاما.
يقول الحسيني “بعض القصص كانت لديها نهاية أسعد، إذا صح التعبير”. إحداها هي قصة امرأة كانت تملك صالون تجميل وتم القبض عليها ثلاث مرات من قبل داعش لغرض الابتزاز. سجنت هذه الامرأة لمدة ثلاثة أشهر وطلب منها دفع 35 مليون دينار عراقي (30،000 دولار أمريكي) لكي يتم الافراج. ثم قام رجال الميليشيات بتفجير الصالون. اليوم، أعادت فتح صالونها في الموصل، في المنطقة الجديدة من المدينة، وبدأت حياتها من جديد.
يقول المراسل: “قضيتها مثيرة للاهتمام جدّا وأعطتني الفرصة، على الأقل هذه المرة، لمتابعة قصّة طويلة، متماسكة والتعرف على هذه المرأة، التي بالنسبة لي في السابق كانت مجرد صوت “.
لم تعطي إذاعة الغد صوتا لسكان الموصل، الذين كان يتم سحقهم من قبل دكتاتورية تنظيم داعش، فحسب، فلقد أعطت أيضا صوتا لرجال التنظيم أنفسهم، من البداية الى النهاية.
“في البداية،” يقول الموصلي، ” كان من الممكن في كثير من الأحيان اجراء نقاشات على تردداتنا مع أشخاصا يدافعون عن عقيدة داعش السياسية و الدينية…ومن أجل تسهيل بث المعلومات والنقاش، كان مقدّمو البرامج لدينا يتظاهرون بأنهم من أنصار تنظيم الدولة الإسلامية.”
مع تقدّم عملية التحرير، تغيّر تركيز القصص التي كانت تجمع من الساحة لصالح إعطاء صوت للناس العاديين. لكن الحسيني يتذكر شهادة حصل عليها من مجموعة من مقاتلي داعش قبضت عليهم وحدات حماية سهل نينوى في الموصل. يقول “قابلت اثنين منهم، مكنّيان بأبو قتيبة وأبو قتادة…كانت مهمّة الأول رجم النساء المتهمّات بالزنا وكان قد بدأ خدمته مع داعش برجم قريبة له. أمّأ الثاني، فكان إماما من المجلس المركزي. كان يزّود خطب الجمعة المكتوبة سلفا لأئمة الجامعين التوأمين. وتناولت الخطب المواضيع التي تهمّ داعش وعقيدتها السياسية: الكفار، المرتدون، وكيفية التعامل مع الشيعة، والجهاد. قال لي أن أي شخص كان يرفض تسليمهم كان يقتل؛ وكان قد قتل بنفسه شخصا عصى الأوامر. كان جدا فخور بذلك.”
ملاحظة: تم تغيير أسماء بعض الأشخاص من أجل سلامتهم.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
لورا سيلفيا باتاجليا مراسلة منتظمة لمجلة “اندكس أون سنسورشيب” تغطّي تطوّرات اليمن والعراق
*ظهر هذا المقال أولا في مجلّة “اندكس أون سنسورشيب” بتاريخ 14 سبتمبر/أيلول 2017
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row content_placement=”top”][vc_column width=”1/3″][vc_custom_heading text=”Free to Air” font_container=”tag:p|font_size:24|text_align:left” link=”url:https%3A%2F%2Fwww.indexoncensorship.org%2F2017%2F12%2Fwhat-price-protest%2F|||”][vc_column_text]Through a range of in-depth reporting, interviews and illustrations, the autumn 2017 issue of Index on Censorship magazine explores how radio has been reborn and is innovating ways to deliver news in war zones, developing countries and online
With: Ismail Einashe, Peter Bazalgette, Wana Udobang[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=”1/3″][vc_single_image image=”95458″ img_size=”medium” alignment=”center” onclick=”custom_link” link=”https://www.indexoncensorship.org/2017/12/what-price-protest/”][/vc_column][vc_column width=”1/3″ css=”.vc_custom_1481888488328{padding-bottom: 50px !important;}”][vc_custom_heading text=”Subscribe” font_container=”tag:p|font_size:24|text_align:left” link=”url:https%3A%2F%2Fwww.indexoncensorship.org%2Fsubscribe%2F|||”][vc_column_text]In print, online. In your mailbox, on your iPad.
Subscription options from £18 or just £1.49 in the App Store for a digital issue.
Every subscriber helps support Index on Censorship’s projects around the world.
SUBSCRIBE NOW[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
09 Jan 18 | Journalism Toolbox Russian
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”Лаура Сильвия Батталья поговорила с иракцами, которые продолжают работать на Альгад FM в Мосуле под взрывы бомб”][vc_row_inner][vc_column_inner][vc_column_text]
Вооруженные силы Иракского Курдистана, Пешмерга, меняют флаг ИГИЛ на курдский вблизи Мосула, Ирак, Kurdishstruggle/Flickr
[/vc_column_text][/vc_column_inner][/vc_row_inner][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
За вещание в прямом эфире, на радиостанции Альгад FM с Мосула год назад, Ахмад (не настоящее имя) поплатился жизнью. Он высказал свою ненависть к террористической организации ИГИЛ (ред. Исламское Государство Ирака и Ливана), которая, в 2014 году, завоевала часть центральной части Ирака и учредила иракскую столицу самопровозглашенного исламского государства в Мосуле.
«Мы ждём, пока иракская армия избавит нас от этого криминалитета. В обратном случае, мы сами это сделаем. Мы утопим их в дезинфицирующем средстве.» сказал он по радио. После этого его сразу арестовал ИГИЛ. Спустя несколько часов, видео его казни разошлось по всему интернету.
В нем, Ахмад был подвергнут особенным пыткам: его топили в ванной наполненной дезинфицирующим средством Деттол, обвиняя в предательстве и сговоре с врагом.
Про этот эпизод, с комком в горле, рассказывал человек, который создал радиостанцию Альгад FM в 2014 году: «Это единственное доказательство из Мосула, которое я бы никогда не хотел видеть». Мохаммад Аль Мавсили (Арабский псевдоним означает Мохаммад из Мосула) — директор станции, расположенной в неизвестном здании города Эрбиль, в иракском Курдистане.
Внутри спартанская обстановка. Первый этаж для радиостанции, а второй для телевизионной — Аль-Хад Найнава. Редакция размещена в гостиной, студия находится в одной из спален на этаж выше. Есть небольшая кухня для команды 15 человек и белый кот – единственный гость, которому разрешают там находится.
В студии есть два набора — один стол для новостей, другой — для интервью и несколько стульев. Там же находятся и звукоизолированная часть квартиры и пара аудио миксеров, от которых директор редко отрывается. Аль-Мавсилию 28 лет и он не раскрывает журналистам своё настоящее имя из соображений безопасности.
«Мы остаемся мишенью из-за всего, что сделали и продолжаем делать для населения Мосула. Мы дали голос тем, у кого эго не было, и мы будем дальше работать от чистого сердца. Название нашей станции означает «Ниневия завтрашнего дня».»
Аль Мавсили, инженер-электронщик, выпускник университета Мосула. Он провел часть своей карьеры как ассистент в университете Денвера и владеет английским языком. ИГИЛ появились в его жизни случайно. Он сказал: «Я вернулся в Мосул только на четыре месяца, до возвращения в США, когда ИГИЛ оккупировали город, заставляя меня бежать в Эрбиль.»
Радио станция начала работу сразу же, когда он вынужден был остаться в Эрбиле. Мавсили решил сделать что-то действительно важное для своих сограждан.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=”1/4″][/vc_column][vc_column width=”3/4″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
«Я понял, что я должен был что-то сделать», – сказал он. «Я создал медиакомпанию с нуля. Мы начали трансляцию в марте 2015 года, как только получили финансы от некоторых неправительственных организаций и неких изгнанных из Мосула политиков.»
Сперва было трудно пытается постоянно менять частоты или скрывать их, чтобы ИГИЛ нас не заблокировали. «В начале был только один канал. Затем мы начали его изменять, каждые четыре-пять дней, чтобы не подвергаться цензуре.
«С тех пор, ведущие Альгад FM получили 45 свидетельств в виде длинных и интересных интервью, сотни звонков на радиостанцию, просьбы о помощи, сведения очевидцев.» Во время осады, радиостанция служила средством определения местоположения многих гражданских лиц, выяснения их ситуации, обстановки в осажденных районах и доклада о военных действиях ИГИЛ.
В некоторых случаях было важно, какие именно бомбардировки коалиции привели к наихудшим последствиям с наибольшим числом жертв среди гражданского населения. Сегодня, после освобождения иракской армии из Мосула, где погибли более чем 40 000 гражданских лиц, журналисты Альгад FM, радио- и телеведущие продолжают свою работу и сбор свидетельских показаний на месте.
Омар Хассан аль Хуссейни – человек, который, во время этих долгих дней освободительного похода, помимо историй с радио, получил самое большое количество свидетельств от очевидцев. «Абу Ахмад позвонил из Мосула испуганный», — сказал он. «Абу был владельцем магазина рядом с могилой пророка Ионы и мечети в его честь (на сайте Неби Юнус). Обе были взорваны ИГИЛ.
«В тот момент, он потерял свой магазин и рассказал нам в прямом эфире, как это случилось. «Шестнадцать черных пикапов, с затемнёнными окнами окружили святыни. Около 100 ополченцев ИГИЛ, вооружившись автоматическими винтовками и гранатами вышли из машин. Сначала они всё тщательно разграбили, а затем взорвали с помощью динамита. Его магазин взлетел в воздух.»
Аль-Хуссейни также получил сведения от Абу Мухаммеда, жителя города Эль Джадида, района Мосула, который пострадал от жестоких обстрелов.
В одной такой бомбардировке погибли 170 человек.
«Абу Мухаммеду осточертели все: ИГИЛ, который подложил бомбы в автомобиль перед домами, для того, чтобы использовать гражданских лиц в качестве живого щита; но в тоже время и американцы. Он убежден – бомбардировки над этой областью города более интенсивные. Квартал имел плохую репутацию во время американской оккупации, он был оплотом партии Баас.»
Некоторые показания также свидетельствуют о вымогательстве, похищение и необъяснимых актах насилия. Абу Дуня, отец девочки-подростка Дуня Набиль Ахмед, позвонил на станцию и попросил о помощи. ИГИЛ захватили его дочь в больнице Мосула Аль Салам – по всей видимости, ополченцы, патрулировавшие в палатах. Мужчины приказали ей позвонить мужу и показать им свидетельство о браке, чтобы доказать замужество. С того дня никто не видел ни Набиль, ни и ее мужа. У пары осталось двое сирот.
«Некоторые рассказы заканчивались хорошо, если это можно так назвать», — сказал Аль Хуссейни. Одна из них, история о женщине – владелице салона красоты. ИГИЛ арестовывал её три раза в целях вымогательства. Женщина провела в тюрьме три месяца. Она заплатила 35 миллионов иракских динаров (30 000 долл. США) за своё освобождение. Затем боевики взорвали ее магазин. Сегодня она открыла свой бизнес в Мосуле, в новом районе города и начала жизнь снова.
«Ее случай», — сказал репортер, «очень интересный. Он предоставил мне возможность, по крайней мере на этот раз, проследить за длинным и последовательным рассказом, лучше узнать женщину, которая раньше для меня была просто голосом».
Однако Альгад FM дал возможность выразится не только жителям Мосула, раздавленными диктатурой ИГИЛ. Он также дал голос полиции, от начала до конца. «В начале», — сказал Аль Мавсили, «на наших частотах мы часто беседовали с людьми, защищающих политическую и религиозную доктрины ИГИЛ. «Для того, чтобы содействовать вещанию информации и дискуссий, наши ведущие притворялись сторонниками Исламского государства».
Затем, по мере освобождения, начали поступать истории от простых людей. Аль-Хуссейни вспоминает, когда популярные подразделение полиции Ниневии арестовали группу полицейских ИГИЛ в Мосуле. «Я брал интервью у Абу Кутиба и Абу Кутада», — сказал он. «Задача первого была закидывать камнями женщин, которые прелюбодействовали. Начал он свою службу в ИГИЛ, когда до смерти забросал жену своего двоюродного брата.
Мы дали голос тем, у кого эго не было, и мы будем продолжать работать от чистого сердца
«Второй был имамом от Центрального Совета. Он обеспечивал имамов мечетей-близнецов готовыми проповедями по Пятницах. В проповедях поднимались важные для ИГИЛ темы политической теологии: неверные, отступники, поведение с шиитами, джихадами. Если кто-то отказывался доставить проповеди – эго убивали; сам убил человека, который его ослушался. Он очень гордился своим поступком.»
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Некоторые имена были изменены в целях безопасности
Перевод на английский Сью Коупленд
Лаура Батталья Сильвия является регулярной корреспонденткой для журнала Индекс на Цензуре и ведёт репортажи из Йемена и Ирака
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row content_placement=”top”][vc_column width=”1/3″][vc_custom_heading text=”Free to air” font_container=”tag:p|font_size:24|text_align:left” link=”url:https%3A%2F%2Fwww.indexoncensorship.org%2F2017%2F12%2Fwhat-price-protest%2F|||”][vc_column_text]Through a range of in-depth reporting, interviews and illustrations, the autumn 2017 issue of Index on Censorship magazine explores how radio has been reborn and is innovating ways to deliver news in war zones, developing countries and online
With: Ismail Einashe, Peter Bazalgette, Wana Udobang[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=”1/3″][vc_single_image image=”95458″ img_size=”medium” alignment=”center” onclick=”custom_link” link=”https://www.indexoncensorship.org/2017/12/what-price-protest/”][/vc_column][vc_column width=”1/3″ css=”.vc_custom_1481888488328{padding-bottom: 50px !important;}”][vc_custom_heading text=”Subscribe” font_container=”tag:p|font_size:24|text_align:left” link=”url:https%3A%2F%2Fwww.indexoncensorship.org%2Fsubscribe%2F|||”][vc_column_text]In print, online. In your mailbox, on your iPad.
Subscription options from £18 or just £1.49 in the App Store for a digital issue.
Every subscriber helps support Index on Censorship’s projects around the world.
SUBSCRIBE NOW[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
19 Dec 17 | Journalism Toolbox Russian
[vc_row][vc_column][vc_custom_heading text=”Иностранные корреспонденты часто полагаются на “посредников“, которые помогают собирать информацию о пострадавших от войны странах. Но, как свидетельствует Кэролайн Лиз, эти «посредники» могут оказаться под прицелом как шпионы, если их имена станут известными.”][vc_row_inner][vc_column_inner][vc_column_text]
Украинские журналисты на пресс-конференции в посольстве США, US Embassy Kiev Ukraine/Flickr
[/vc_column_text][/vc_column_inner][/vc_row_inner][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Раванд постоянно рискует своей жизнью ради незнакомцев. 25-летний студент факультета компьютерных технологий работает в качестве «посредника», оказывая поддержку иностранным корреспондентам в Эрбиле, Ирак. Город всего лишь в часе езды от оккупированного Мосула. В июне исламское государство угрожало расправиться с журналистами “воюющими против ислама”.
“Давайте представим, что ИГ захватило Эрбиль. Первые люди, которых они будут искать — это «посредники», — говорит Раванд, который работал с новостями «Вайс» и журналом «Таймз». “После докладов “посредник” остается в стране, а у репортера есть иностранный паспорт и может уехать”, — добавляет он.
Посредники занимаются логистикой для иностранных корреспондентов, включая устный перевод и услуги гида; они исследуют, наращивают контакты, проводят собеседования и выезжают на передовые. Большинство из них — внештатные сотрудники, которые подвергаются угрозам и репрессиям, особенно после отъезда иностранных коллег. Согласно Рори Пек Трасту, организации, которая поддерживает внештатных работников во всем мире, количество подверженных угрозам местных внештатных журналистов, которые сотрудничают с международными средствами массовой информации, увеличивается.
“Большинство просьб о нашей поддержке поступает от местных внештатных сотрудников, которые подверглись опасности, задержанию, тюремному заключению, нападению или к изгнанию из-за своей работы”, — говорит Молли Кларк, руководитель отдела коммуникации в Рори Пек. “Мы регулярно поддерживаем тех, кто подвергается опасности обусловленной сотрудничеством с международными средствами массовой информации. И в этих случаях последствия могут быть разрушительными и долгосрочными – не только для них, но и для их семей” — добавляет Кларк.
Комитет по защите журналистов сообщает, что 94 работника средств массовой информации” были убиты с 2003 года: с того времени, когда КПЖ начал осознанно относится к «посредникам», убеждаясь во все возрастающей значимости их репортажей для иностранных сводок новостей. В июне этого года Забихуллах Таманна, афганский внештатный журналист, работавший переводчиком для американского общественного радио, был зарегистрирован в списке КПЖ как погибший. Конвой, в котором он передвигался, был взорван в Афганистане.
В странах, пострадавших от конфликтов, многие «посредники» начинают работать как неопытные любители, отчаянно нуждающиеся в работе. Они редко получают профессиональную подготовку или долгосрочную поддержку со стороны международных организаций, на которые они работают, и зачастую сами несут ответственность за свою безопасность. Раванд научился не высовывать свой нос в Эрбиле. Он редко помещает своё имя, подписывается под докладом или статьёй, над которыми он работал. “Если моё имя окажется под репортажами, его все узнают. Меня начнут подозревать и будут считать шпионом”, — говорит он.
Самый большой профессиональный риск для многих «посредников», работающих с иностранными журналистами – обвинение в шпионаже. Для тех, кто работает на передовых линиях военного конфликта между Украиной и российскими сепаратистами – это повседневная угроза. В 2014 Антон Скиба, местный донецкий продюсер, был похищен сепаратистами. Его обвинили в том, что он украинский шпион. Он отработал день с CNN на месте аварии самолёта МХ17 авиакомпании «Малазийские Авиалинии». Авиалайнер был сбит в восточной части Украины, на контролируемой сепаратистами территории. Вследствие освободительной акции коллег-журналистов, Скиба, который также работал на BBC, в конечном итоге был освобожден. “Действительно важно оставаться объективным, когда у вас есть доступ к обеим сторонам конфликта; в противном случае существует высокая вероятность того, что одна из сторон будет на вас притеснять”, — говорит он.
Скиба пытается защитить себя, осторожничая и с людьми, с которыми работает, и с исследуемым материалом. “Это моя страна, и я останусь жить здесь после того, как журналисты переключат своё внимание на другой конфликт.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=”1/4″][/vc_column][vc_column width=”3/4″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Я не хочу рисковать своей жизнью ради репортажа, который забудут на следующий день. Вот почему я стараюсь избегать непрофессиональных журналистов и тех, которые используют «посредников» для получения “горячих новостей»», — говорит он.
Другой донецкий «посредник», Катерина, получила аккредитацию от украинских властей и от оппозиционной сепаратистской Донецкой Народной Республики, с тем, чтобы её не обвинили в предвзятом отношении к одной из сторон.
Это не остановило ни угроз, ни домогательства. Она не обнародует свое сотрудничество с международными журналистами. Однако недавно, украинский веб-сайт «Миротворец» опубликовал имена, электронные адреса и номера телефонов около 5000 иностранных и местных журналистов, работавших в ДНР и Луганске – отколовшихся районах, неподконтрольных правительству Украины. Имя Катерины, 28, несколько раз было представлено в списке, опубликованном в мае 2016, потому что она работала с BBC, Аль-Джазирой и другими СМИ. Служба безопасности Украины постоянно подвергает Катерину задержаниям и допросам, связанным с ее работой. “После двух лет работы с иностранными СМИ, вы в центре внимания служб безопасности”, — говорит она. “И лучше не недооценивать их силу. Они достаточно умны, чтобы играть твоей жизнью”. В Донецке Катерина чувствует себя в опасности, и она хотела бы найти другую работу. “Как только телевизионная команда уедет, я не буду больше этим заниматься”— говорит она. “Только однажды я ощутила заботу со стороны международных СМИ. Только однажды я ощутила заботу со стороны международных СМИ. В мае этого года после публикации моего имени в «Миротворце», коллега с BBC спросил меня, нуждаюсь ли я в поддержке. Я отказалась от помощи, потому что это было не самое ужасное, что могло случиться со мной”.
Немногие «посредники» имеют право на компенсацию, если они будут ранены или убиты во время работы. Они также не имеют фактической международной защиты, которая обычно распространяется на иностранных журналистов, работающих за рубежом. Только в Афганистане десятки письменных переводчиков, водителей и местных режиссеров погибли в период между 2003и 2011 годами, некоторые из них попали в боевые действия, другие, такие как Ажмал Накшбанди, журналист и Сайед Ага, водитель, подверглись казни талибами за работу с иностранцами.
Саира, «посредница» в Кабуле, Афганистан, на протяжении последних девяти лет, может работать только в том случае, если она скрывает и свою личность, и скрывается свою внешность. Ей постоянно угрожают и оскорбляют. Она так боится мести, что не разрешила использовать своё настоящее имя в этой статье. 26-летняя девушка, которая начала свое сотрудничество с иностранными журналистами, чтобы иметь возможность оплатить свою учебу в Кабульском университете, говорит, что чувствует себя в безопасности только тогда, когда ее лицо закрыто паранджой. “Я путешествовала по некоторым опасным местам с иностранными журналистами. Я должна была полностью закрыть свое лицо паранджой, чтобы чувствовать себя в безопасности”, — говорит она.
“Для женщины всегда опасно работать, даже в Кабуле. Они осуждаются обществом и их не уважают. Многие люди обвиняют тебя и даже называет неверной, поскольку ты работаешь с не-мусульманами”, — говорит Саира. В зонах конфликтов, слишком опасных для зарубежных журналистов, «посредников» нанимают для написания и сдачи новостей непосредственно в офисы международных СМИ. “Всё больше и больше используются местные внештатники для репортажей, новостей и фотографий в странах и районах, где трудно или слишком опасно [для международных журналистов] получить доступ”, — говорит Кларк. “У нас нет каких-либо конкретных фактов или цифр, наши доказательства в основном являются неофициальными: то, что мы слышали и наблюдали в нашей работе”.
Алмигдад Можалли был «посредником», который впоследствии, когда война в Йемене вынудила многих иностранцев покинуть страну, стал репортёром. Можалли, 34, хорошо говорил на английском, знал нужных людей, был уважаем и востребован. Можалли предпочитал работать анонимно. “Ему нравилось быть «посредником», это предоставляло ему возможность озвучивать истории, которых он не мог бы безопасно рассказать в Йемене”, — говорит Лора Баттаглиа, итальянская журналистка, которая работала с ним и стала его другом. “С его согласия мы не указывали его имени в неоднозначных статьях, для его же безопасности”.
Но когда Можалли начал представлять отчеты самостоятельно, у него начались проблемы с Хауси ополченцами — повстанческой группировкой, которая контролирует столицу Йемена, Сана. Самый первый его репортаж, поданный в Бюро новостей в Европе и США под его же собственным именем, разозлила эту группировку. Его немедленно арестовали и ему угрожали правительственные агенты. В январе этого года, выполняя задания «Голоса Америки», он был убит при обстреле с воздуха. Он путешествовал в опасном районе, в автомобиле без маркировки, без каких-либо указаний на то, что он был журналистом.
Смерть Можалли заострила вопрос ответственности. Он был внештатным сотрудником, но работал в местах для международных информационных организаций. Майк Гаррод, являющийся соучредителем ‘’Мирового Посредника’’, онлайновой сети, которая связывает местных журналистов и внештатных работников с международными журналистами, считает, что некоторые группы средств массовой информации начинают более осознанно относиться к обеспечению безопасности внештатных сотрудников, которым они предлагают работу.
Гаррод надеется создать учебную программу в режиме онлайн для местных журналистов и «посредников». Этот курс будет включать оценку риска, и безопасности, а также журналистские стандарты и этику. «Посредники» в основном не обучены и уязвимы в враждебных условиях. Поскольку их все более используют не только в качестве письменных переводчиков и материально-технического обеспечения, то существует реальная необходимость того, чтобы они понимали и смогли доказать понимание некоторых концепций”, — говорит Гаррод. Авторы этой статьи задали вопросы BBC, CNN и агентству по поводу их политики касательно «посредников». Никто из них не пожелал прокомментировать эту ситуацию.
Согласно Гарроду, поведение некоторых журналистов, которые используют «посредников» на местах, сложнее регулировать. Он рассказал историю молодого студента, которому было 17 лет. Его нанял иностранный репортер, чтобы он отправился на передовую в Ираке. “Эта отрасль может сделать много, для того, чтобы поощрить ответственный подход журналистов. Но я беспокоюсь о том, что никто не будет разбираться, кто и как раздобыл материал для статьи”, — говорит он.
Зия Ур Рехман, 35, работал с иностранными корреспондентами в Карачи, Пакистан, с 2011 по 2015 год. Он рассказывает, что, хотя местные журналисты в городе понимают опасности, которые их поджидают, некоторые иностранные корреспонденты игнорируют их советы. “Бывает операторы и фотографы обращаются с «посредником» невоспитанно и грубо, как со своей прислугой. Поскольку они не знают о сложности и деликатности ситуации, они снимают фильмы или делают снимки без консультаций с «посредником». И это создает большие проблемы для группы, и особенно для «посредника»”, — говорит Рехман. Случалось, что пакистанские службы безопасности похищали, избивали и даже пытали «посредников» в связи с их работой с иностранными журналистами. Рехман говорит, что теперь он редко работает в качестве «посредника», и только, если он знает репортёра.
Более профессиональная подготовка и поддержка со стороны международных организаций, на которые работают посредники, имеют решающее значение для их безопасности, однако маловероятно, что они будут влиять на зоны, всё ещё контролируемые Исламским Государством. Эти группировки полны решимости заставить замолчать журналистов, особенно тех, кто работает с иностранными заказчиками. В июне этого года КЗЖ (ред. – Комитет по Защите Журналистов) сообщил, что в Сирии казнили пять внештатных репортёров. Одного привязали к ноутбуку, другого к камере, обеих напичкали взрывчаткой, и подорвали. Их обвинили в работе с зарубежными СМИ и организациями по правам человека. ИГ слил видеосюжеты их убийств как предостережение для других.
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]
Кэролайн Лиз – бывший корреспондент британской газеты «Санди Таймз» в Южной Азии. В настоящее время она работает в научно-исследовательском институте агентства Рейтер по изучению журналистики в Оксфордском университете.
* некоторые имена в этой статье были изменены из соображений безопасности
[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row content_placement=”top”][vc_column width=”1/3″][/vc_column][vc_column width=”1/3″][/vc_column][vc_column width=”1/3″ css=”.vc_custom_1481888488328{padding-bottom: 50px !important;}”][vc_custom_heading text=”Subscribe” font_container=”tag:p|font_size:24|text_align:left” link=”url:https%3A%2F%2Fwww.indexoncensorship.org%2Fsubscribe%2F|||”][vc_column_text]In print, online. In your mailbox, on your iPad.
Subscription options from £18 or just £1.49 in the App Store for a digital issue.
Every subscriber helps support Index on Censorship’s projects around the world.
SUBSCRIBE NOW[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
